Мудрый Экзаменатор не спешит к аудитории. Он не похож на человека с ружьем — скорее, это человек с лопатой, которая только что кого-то закопала из-за незнания основ. Двое из четырех сдающих экзамен хотят сдать «экстерном». Один, понаглее, нахватался верхушек отовсюду, но сути так и не понял. Не допущен даже к пересдаче. Другой остается в заложниках перед остальными: «Лёха, если ты бросишь курить сейчас и здесь, и всем пообещаешь, что больше никогда — всем пять.»
Лёха молчит. Экзаменатор всем остальным ставит пять. Навсегда отпускает. Навсегда.
Когда думаешь о смерти, забываешь о поступках, как они выглядят в глазах других или на экране, или в моем ноуте, где по третьему разу смотрю «Нулевой». А еще ты произносишь слова — а они что-то да значат для тех, кто слышит: друзья, любимая, соперник, даже киллер не глухой попался.
Въедливым глазом старого гончукофила по третьему разу пытаюсь понять, где он соврал. И не могу. Ну, ладно, это не Горьковское море, не база отдыха «Лингвист», хотя вот на этом бревне мы допили шестую с будущими персонажами «Взгляда» и академиком Международной Киноакадемии. Крови и нашей хватало когда-то на пару кадров.
Здесь она льется изо рта, из шеи, из груди и живота — натуральная кровь не сдавших экзамен на готовность к смерти. На необдуманность слов и поступков, да, собственно, на все. Все не сдали, только последний пришел без зачетки и понял: пиздец. Либо сдам — либо смерть. И выбрал золотую середину — можно еще и посмеяться вдоволь, пока не спущен курок. Даже над Экзаменатором.
Ничего не могу сказать про свет-мотор-поехали, ибо в этом я профан. А скорее всего потому, что фильм вошел на одном дыхании. Было бы два — и на двух бы вошел. Он длиннее, чем сразу увидишь. Смотри, думай, отвечай или молчи. Экзаменатор не спешит…Александр Павлов
