Для Арсения Гончукова и всех задействованных в съемках эта серия была экспериментом: она снималась во время летнего лагеря, в ходе которого, собственно, подростков и собирались учить снимать кино. Этакая учебная работа, но по гамбургскому счету — предназначенная не для получения «зачета», а для выхода в эфир в составе «Района тьмы». По ходу просмотра нельзя не признать, что эксперимент удался: если не знать обстоятельств создания этого эпизода, то и не заметишь никакого изменения в качестве — серия сделана на том же крепком профессиональном уровне, что и все остальные в сериале.
Первое, что поражает, так это эффект узнавания: точно с такими же молодыми людьми доводилось встречаться и мне, и, наверное, любому моему сверстнику — ни манера говорить, ни сами подкаты почти не изменились. Другой разговор, что в реальной жизни я, например, не видел таких типажей лет пятнадцать, даже с поправкой на то, что дело происходит в деревне… Но, боюсь, это надо у современных подростков спрашивать — насколько нынешняя гопота отличается. Учитывая, что этот слой населения — едва ли не самый архаичный из возможных, не удивлюсь, если все до сих пор так и происходит, по десятилетиям накатанной схеме. По большому счету, впрочем, степень «жизненности» этих щенков не важна: типологическая их узнаваемость несомненна и отлично работает на художественный эффект.
Самый интересный аспект серии — в том, что она работает на территории вполне себе «западного», чистокровного триллера, но при этом остается вполне русским произведением, со своей особенностью — и наблюдать за этим невероятно интересно. По сути ведь, в рамках триллера базовый конфликт вполне обычен: сравнительно нормальные ребята, мелкая шпана, попались в руки реального преступника. тут можно с ходу вспомнить много примеров: и «Криминальное чтиво» (начинающие грабители в кафе нарвавшиеся на настоящих гангстеров) и «Настоящую любовь» (профессиональный киллер против обычной девчонки)… Но, при просмотре этой серии «Района тьмы» сразу понимаешь разницу. Она в поведении: если помните, в западных аналогах этой ситуации, которые я назвал, преступники остаются более или менее спокойными. Киллер рассказывает девушке каково это — убивать, но он ведет себя спокойно, чуть насмешливо — для него это технические детали, не более. Герой Джексона в «Чтиве» и вовсе успокаивает напавшую на него шпану, гасит конфликт — и, да, философствует, но, скорее, потому, что сам, еще до попадания в эту ситуацию, начал «переоценивать ценности». Но в обоих случаях «профессионалы» остаются более-менее спокойны.
В «Районе тьмы» все не так: ситуация может сколько угодно напоминать Тарантино, но сама атмосфера — это уже, скорее, Достоевский. Киллер подумал, что случайная встреча поможет ему разрешить экзистенциальные вопросы — и психует, когда оказалось, что эти ребята ни на что подобное, кажется, не способны. Интересно и то, что он не убивает их сразу, а оставляет агонизировать — в попытке что-то у них спросить, узнать: это уже выводит на тематику нашумевших «Мучениц». И, опять-таки, вспомните, с каким хладнокровным, «профессиональным» подходом творили гораздо более замысловатые мучения там — и с каким надрывом действует убийца здесь.
Еще один ключевой момент, в котором эта серия отличается от западного триллера, как мне кажется, это финал: в нем еще раз проговаривается внутренняя философия эпизода, по сути — окончательно расставляются точки над «i». Западный режиссер избегал бы этого любой ценой, он все равно оставил бы какую-то лакуну: в том же «Криминальном чтиве» это было содержимое чемоданчика — ключевой фактор, переломивший ситуацию, но так и оставшийся неизвестным.
Еще раз стоит подчеркнуть, что различие между «Районом тьмы» и западными триллерами, с моей точки зрения, не говорит о том, что одно хуже, другое лучше. Это просто разница подходов к рассказыванию истории и все — гонконговский полицейский триллер, например, тоже отличается своим подходом, чем и интересен. В рамках выбранного ими подхода Гончуков и его команда сработали великолепно и выдали еще одну внушительную серию, за развитием ситуации в которой было очень интересно наблюдать.
А еще, что ценно, при всей разнице настроений и внутреннего посыла, эта серия мне неуловимо напомнила две любимые песни Сергея Калугина, те, где он играл с наиболее опасными поворотами темы — «Убить свою мать» и «Радость моя…».
И да — как обычно у Арсения Гончукова, есть парочка мимолетных отсылок к другим, ранее показанным эпизодам, так что смотрите внимательнее.Василий Рузаков
