Бах! И твои мозги на стенке! Как снять убийство. Киноанализ. Режиссерский разбор фильма «Не дыши»

Что может быть прекраснее яркой, смачной, резкой, неожиданной сцены внезапного убийства? Ничего. А если она еще и правда внезапна. Если оригинально снята. По всем правилам жанра и монтажа. И если выстроена филигранно. И при этом новаторски. Блестяще.

Первое убийство в свежем хорроре «Не дыши», который совсем недавно был в прокате. Разберем ее. Настолько она хороша, и настолько правильна. Как она выстроена авторами? Какие базовые принципы заложены в реализацию сцены? И в чем, при этом, ее оригинальность.

И да, посмотрите сначала фильм. Он стоит того. «Не дыши» — один из лучших ужастиков уходящего года.

Расстановка в начале сцены очень простая. Старик, к которому залезли воры, поймал одного из них и душит. За этим наблюдает девушка, которая стоит рядом, ведь старик слепой. Пока мы не знаем, на что способен старый хрыч и уж точно не ожидаем, что он начнет валить ребят из их же пистолета.

Ну а пока душит. Девушка стоит рядом и смотрит. Классический прием кого-то третьего в сцене, который мы разбирали в статье про «Техасскую резню бензопилой», и здесь так же, через девушку, ее эмоции и ужас, мы прочтем и эмоционально проживем всю сцену. Она — отражение, она — мы, и именно с ней мы идентифицируем себя. Чтобы сопереживать сцене. Чтобы бояться еще больше.

За девушкой пойдет все остальное повествование и именно в первой сцене мы окончательно встали на ее место.

Девушка при этом не пассивный зритель, она хочет спасти своего парня и в какой-то момент режиссер нам дает ложную тропку — девушка замечает на полу монтировку, на инструмент дается крупный план, и мы уже готовы поверить, что сейчас все закончится самым банальным образом. Ну, как обычно, кто-то третий подходит и бьет душителя по голове. Но не тут-то было. Во всяком случае, не в этот раз.

Но… вдруг происходит нечто неожиданное. Старик ослабляет свою хватку на горле героя, чуть отпуская его.

Это блестящий маневр, нам кажется, что все позади, старик передумал убивать свою жертву. Придушенный герой даже что-то лопочет, нам кажется, все обошлось, слепой старик убирает руку. Дано несколько кадров, чтобы дать нам паузу, чтобы мы поверили, что уф, все, пронесло.

И пауза, состоящая из нескольких кадров, девушки, которая выдыхает, старика, который отпускает, и парня, на шее которого ослабевает рука старика, здесь крайне важна. Это структурообразующий элемент.

Потому что сразу после этой паузы, этого затишья, ритм сцены резко меняется, и старик резко приставляет к голове парня пистолет и стреляет. Бам! И мозги плохого мальчика оказываются на дверном косяке!

Как вам кадр? Неплох, да? Да, это действительно один из сильнейших кадров во всем фильме. В режиссуре экшена у режиссера не так много изобразительных средств, поэтому когда режиссер что-то привносит в сцену, придумывает особый кадр, ракурс, штрих, вот такой, как здесь, когда камера сверху, выстрел снизу слева, и мы видим раскрывающийся от мощного выстрела рот героя, — вот когда режиссеру удается такое придумать, он хороший режиссер. И он работает на фильме для компании Sony, получает хорошую зарплату, и вообще умничка.

Вздувающийся, как пузырь, в свете пламени рот героя во время выстрела — это сильная физиологическая деталь, которая делает сцену особой. Этот кадр врезается в мозг, шокирует, эта подробность и придуманный кадр — отпечатываются в нас. А физиологичность пугает. После этого кадра фильм становится совсем другим. Жестоким и бескомпромиссным, и мы, прикованные к стульям, смотрим его с ужасом. Слава режиссеру! Который придумал этот кадр. Один кадр. Иногда этого достаточно.

Кстати, говоря про монтаж, интересно, что перед самым кадром со ртом, идет очень короткий, буквально, меньше секунды, кадр-сбивка. Чтобы резко ускорить монтаж и ритм сцены, нам показывают старика, перед самым выстрелом. Но это к слову.

Но самое крутое начинается потом. После убийства, когда страшное произошло, как решается сцена далее, целиком? Решается она мастерски. Во-первых, конечно же, вся сцена прорезана кадрами девушки, и ее реакции, отраженной реакции, ради этого она у нас и есть. Именно через нее мы чувствуем кошмар происходящего в сцене.

Вот вам ужас, эмоциональная реакция-вспышка на ее лице.

А вот вам сразу после ужаса и вспышки, уже дикость, немой крик, и шок. Совсем другая градация и оттенок. Казалось бы, все происходит за секунду, но в этом и есть суть актерства и режиссуры, за секунду, с помощью актрисы, в разы нарастить напряжение и эмоции.

Вот она в шоке, а вот она уже кричит. И это важнейший переход, который взвинчивает сцену.

Но идем далее. Как дальше развивается сцена. Здесь происходят поразительные вещи.

Сразу после убийства, когда атмосфера накалена до предела, режиссер настолько вкусно, но при этом настолько лаконично, решает смерть героя, что здесь хочется остановиться. Причем, это несколько кадров. В первом кадре, сразу после убийства, и девушки, мы видим еще один верхний крупный план, когда кровь брызжет на дверной косяк. Здесь пауза. Сама смерть. Остановка. Визуализация застывшего ужаса зрителя. Доли секунды после выстрела и наступление смерти героя.

И наконец, самое крутое. Дальше в сцене показывается, как падает тело. Но! Как же блестяще это снято! Раз, два, три.

Да, в сцену добавлен обязательный кадр лица убийцы. Лицо слепца, не выражающее эмоций, это страшно, но его оценка здесь крайне важна. Как и общий план, чтобы мы увидели то, где это происходит, на общем плане, что герой падает. Это тоже обязательный для хорошей сцены кадр. Общий. Вот эти два кадра. Крупный и сразу общий, и это тоже жесткий метафоричный прием.

Однако само падение, сама сцена, решается тремя сильнейшими кадрами совсем иного свойства. Кадрами, которые придают сцене особенную выразительность. Это мастерски сделанные кадры.

Первый — сразу после верхнего ракурсного кадра — радикальный план пола и деталей — ног героев. Сразу после убийства — ноги героев. Пауза, заминка после убийства и перед падением тела, когда старик его отпустит. Согласитесь, любой плохой режиссер, любой другой режиссер стал бы показывать какой-нибудь средний план героев, один прижат к стенке и умирает, другой отпускает его…

Но здесь все иначе, как часто все иначе бывает в талантливом кино. После лиц и оценок мы видим ноги героев, ноги жертвы обмягают, ноги старика делают шаг назад, выпуская его. Режиссер как бы скрывает основную драму, показывая нам лишь ноги. Но оттого становится только страшнее.

Такой кадр — радикальное и потому очень сильное решение режиссера. Радикальное по смене точки, крупности, по резкой смене содержания кадра, и его композиции.

Когда герой падает, еще один кадр — нижний ракурсный на старика-убийцу. И это тоже резкая смена точки съемки и жесткая смена ракурса. Дело в том, что теперь мы видим старика от лица убийтого, мы смотрим на сцену глазами мертвого. А нижний ракурс на героя-злодея — это классика, подобный кадр подчеркивает и дает «пафос» всей сцене. Подчеркивает ее драматизм.

И вот финальный кадр этой крохотной, но мощнейшей сцены. Когда герой падает прямо в кадр и мы видим его мертвое лицо. И опять же, не бывает случайных деталей в кино. Посмотрите, как решили с изобразительной точки зрения сцену гримеры (увеличение картинки по клику). Вообще, вариантов, как снять мертвое лицо — масса. Можно залить его кровью, можно сделать растекающуюся лужу крови. Но нет. Выбран точный и достаточно свежий ход. Который отлично вяжется с кадром самого выстрела, когда герою вышибло мозги.

Они дорисовали (или решили линзами, что вероятнее) вот эту самую красноту на глазах, которая подчеркивает и напоминает нам, что попадание десятка граммов свинца пули в голову человека не проходит даром для его артериального давления. И голова, словно арбуз, немного, как бы это сказать, взрывается изнутри. Крохотная деталь, а сколько физиологического ужаса и каков, как говорится, подтекст. Крохотная деталь, а каково воздействие на зрителя.

То, что мы сделали, — это киноанализ, анатомия, и я бы даже сказал паталогоанатомия режиссуры крохотной, но очень важной сцены из хорошего фильма. Учиться, смотреть, разбирать — это важно. Всегда и постоянно.

А еще скажу забавное. Недавно довелось наблюдать, как один сценарист с пеной у рта доказывал, что сценаристы в кино главные. И вообще они пишут кино. И вообще… На самом, деле так говорят и операторы, и правда что, кино вообще именно операторы придумали. Сам я считаю, что главные в кино — это актеры. А в этой статье я немного показал вам, что делает в кино режиссер. Чем занимается. О чем думает. Просто очень часто эта работа не очень понятна и незаметна. Многим кажется, что картинки сами по себе складываются и работают. Как булки на деревьях растут. Но вот чем занимается режиссер в кино… А чем? Да ничем. Кофе он пьет в основном. Пьет кофе на площадке, раздувает щеки и делает умное лицо. И все.

П.С. Да, кстати. Если серьезно, то в кино главные — сценаристы, операторы, актеры, а еще пара десятков профессий… Однако главное, их совместная слаженная работа. И тогда у режиссера все получится. Как получилось в этой сцене. У всех, и у гримеров тоже. И у художников, декораторов, костюмеров, и как по свету сцена хороша, а? Вот так. Видимо, там у них, за океаном, на площадке пьют правильный кофе. Вкусный и крепкий.

Арсений Гончуков, кинорежиссер, сценарист, продюсер

2016 © Перепечатка материалов сайта допускается только с указанием ссылки на первоисточник